Конституционный суд постановил: дети жертв политических репрессий имеют право вернуться туда, откуда их предков отправили в тюрьму или депортировали. Логика проста – эти люди не должны жить в вечной ссылке. А чтобы потомкам репрессированных было куда возвращаться, региональные власти должны выдать им жилье. Но претендовать на бывшие квартиры репрессированных родственников дети ГУЛАГа не смогут.
Во вторник стало известно: Конституционный суд России потребовал от региональных властей выдавать жилье людям, переселенным в годы репрессий. На учет обязаны ставить и «лиц, приравненных к репрессированным» – например, детей отправленных в ссылку и депортированных. КС принял решение, рассмотрев жалобы трех женщин, у чьих родителей отняли квартиры в Москве во время сталинских репрессий 1930–1940-х годов, сообщил «Интерфакс». Заявительницы – Алиса Мейсснер, Евгения Шашева и Елизавета Михайлова – родились в ссылках.
Например, Алиса Мейсснер появилась на свет в спецпоселении в Кировской области. Сейчас женщина живет в поселке Рудничном в 250 километрах от Кирова, хотя, если бы не репрессии, могла бы стать владелицей фамильной квартиры в районе Чистопрудного бульвара. Евгения Михайлова и Елизавета Шашева также могли бы быть потомственными москвичками, но живут соответственно во Владимирской области и Республике Коми.
С 1991 года по закону «О реабилитации жертв политических репрессий» сами репрессированные и их родственники имели право на компенсацию в виде жилья в городе, где эти семьи жили до ареста. Однако в 2005 году Госдума внесла поправки, по которым вопрос о компенсации был передан на усмотрение властей регионов. Московские власти решили не применять эту норму в столице. Таким образом, те потомки репрессированных москвичей, которые не успели до 2005 года воспользоваться правом, дарованным законом, остались «за бортом».
Позиция мэрии заключается в том, что выдача жилья вне очереди репрессированным, «детям ГУЛАГа» и их родственникам может привести к увеличению времени ожидания жилья другими важными льготниками – например, ветеранами войны. По существующим в столице требованиям, для постановки на учет тем же Шашевой, Михайловой и Мейсснер надо было бы жить в Москве не меньше 10 лет, быть малоимущими и не иметь собственной жилплощади. Это позволило бы им встать в общую очередь на получение социального жилья.
«Приходится констатировать: права этих людей по-прежнему не защищены. Заявительницы всю жизнь прожили и продолжают жить в ссылке», – говорил на заседании КС в октябре адвокат Григорий Вайпан, представлявший в высшей инстанции интересы трех «детей ГУЛАГа».
Еще жестче на том же заседании высказался представитель правительства в КС Михаил Барщевский. «Государственная власть сломала жизнь (людям). А сегодня кто-то находит юридические крючки, чтобы сказать: мы ни за что не отвечаем, мы здесь ни при чем. Но мы с вами – власть сегодняшняя. И если мы не отвечаем за действия власти предшествующей, то подумайте о том, что будет с нашими потомками», – цитировал выступление Барщевского «Коммерсантъ».
Юрист рассказал, что его дед и бабушка были арестованы по обвинению в «создании антисоветской террористической организации», а их комнаты на Тверской улице получил сосед-доносчик. Деда расстреляли, бабушку отправили за 101-й километр, добавил Барщевский. «В 1937 году моему отцу было 14 лет. И он остался на улице, один. Сегодня моему сыну тоже 14 лет», – заметил юрист, призвав судей принять ответственное решение.
В итоге во вторник Конституционный суд вынес решение, в котором было признано: Конституции противоречат те нормы московского и других региональных законов, которые мешают репрессированным и их потомкам восстановить свои права. «Сейчас КС обязал федерального законодателя и законодателей из регионов внести изменения незамедлительно и предусмотреть специальный механизм обеспечения жертв репрессий жильем», – пояснил газете ВЗГЛЯД адвокат Григорий Вайпан. «Обеспечить жильем нужно, чтобы люди могли вернуться, – подчеркнул юрист, при этом признав: будет ли это точно работать, никто не может сказать. В силу их возраста этот механизм предполагает более-менее быстрое обеспечение жильем».
Во время этого процесса выяснилось, что на компенсацию вправе претендовать огромное число россиян, которые являются потомками раскулаченных, репрессированных и высланных казаков, а также представителей народов, подвергшихся депортациям в сталинские годы. По данным правозащитного общества «Мемориал», всего за 1930–1933 гг., по разным оценкам, вынужденно покинули родные деревни от 3 до 4,5 млн человек, в том числе 1,8 млн стали «спецпоселенцами» в необжитых районах Европейского Севера, Урала, Сибири и Казахстана. Общее число крымских татар, народов Кавказа и представителей других этносов, целиком депортированных с мест традиционного расселения в Сибирь, Среднюю Азию и Казахстан, по подсчетам «Мемориала», составляет до 2,5 млн человек. Отметим, что именно под национальные репрессии попал дед одной из заявительниц, Алисы Мейсснер. Рихарда Мейсснера и его семью выслали из Москвы в Карагандинскую область в числе других русских немцев. Таким образом, два поколения семьи Мейсснер оказались репрессированными.
«Количество детей репрессированных, потерявших свои дома или родившихся уже в ссылке, будет измеряться сотнями тысяч людей по всей России, даже без учета бывших республик СССР», – сказал газете ВЗГЛЯД журналист, писатель и историк Антон Антонов-Овсеенко, внук знаменитого революционера и советского партийно-государственного деятеля Владимира Антонова-Овсеенко, расстрелянного в 1938 году. «Отец провел в лагерях 13 лет. Я родился в Тамбове, в ссылке», – добавил он.
Конституционный суд обязал региональные власти восстановить справедливость – привести местные нормы в соответствие с тем, что и так прописано в федеральном законе о реабилитации, констатировал собеседник. Он подчеркнул, что не будет требовать компенсации. «Но живы те, кто прошел лагеря, им бы помочь, – отметил Антонов-Овсеенко, добавив: – Это будет работать в очень ограниченном количестве случаев, и это очень длительный процесс. Надо все доказать».
В отличие от Антонова-Овсеенко, адвокат Григорий Вайпан полагает: реальное число людей, оказавшихся в том же положении, что и Алиса Мейсснер, Евгения Шашева и Елизавета Михайлова, сравнительно невелико. Это не миллионы и не сотни тысяч. Юрист пояснил:
«Речь идет только о детях репрессированных, только два поколения имеют право на возвращение – те, кто сам пострадал от жертв репрессий, и их дети. Всем этим детям высланных сейчас по 60–80 лет».
«Никто не знает точную статистику по таким людям, – отметил юрист. – По нашим оценкам, несколько тысяч человек по всей стране. В Москве по состоянию на 2016 год в очереди на жилье стояла 91 иногородняя семья реабилитированных. Но это только те, кто до 2005 года успел встать в эту очередь». После 2005 года (то есть после принятия Госдумой упомянутых выше поправок в закон «О реабилитации») таких людей «перестали принимать на учет вообще, просто закрылась эта возможность». С тех пор по понятным причинам таких людей стало меньше.
«Гарантия права на возвращение распространяется на тех, кто сам был репрессирован в советские годы, или их дети, которые родились в местах лишения свободы, в ссылках. А их немного, потому что это людей поколения, которое родилось в 30–50-е годы, мало осталось живых», – подчеркнул адвокат Вайпан.
Ни о какой «реституции» – возвращении бывших квартир в Доме на набережной, в наркомовских домах в центре Москвы, или родового дома в крымском или ингушском селе, конечно, речи не идет. «По действующему закону о реабилитации предполагается жилье в том городе или населенном пункте, где семья человека жила до репрессии. Но это социальное жилье, речь идет не о возврате в собственность именно той конкретной квартиры или дома», – пояснил адвокат Вайпан. Но как именно будет предоставляться это социальное жилье, например в той же Москве, пока непонятно – нет соответствующих норм, констатировал юрист. «До 1991 года жилье предоставлялось по социальному найму – как бесплатная аренда, – пояснил собеседник. – Сейчас мы не знаем, какой может быть установлен порядок. Законодательство может предусмотреть разные варианты».
До сих пор те реабилитированные, кто успел получить жилье в 1990-е, обеспечивались исходя из социальных норм предоставления жилья. В Москве, например, это 18 квадратных метров на человека. Но сейчас все будет решаться на основании некоего нового законодательства, условия которого не известны, резюмировал адвокат.
10 декабря 2019, 22:20
Фото: Павел Лисицын/РИА «Новости»
Текст: Наталья Макарова,
Михаил Мошкин
