Предприниматель Иван Заболоцкий поделился в Facebook фотографиями руин, предположительно, женского лагеря «Надежда», который входил в ГУЛАГ.
Лагерь находится в 100 километрах от села Томтор, добираться надо на спецтранспорте. От самого лагеря практически ничего не осталось.
Как отмечают комментаторы, женский лагерь открылся в начале 50-х, но закрылся в 1953 году, то есть лагерь функционировал всего пару лет.
Археологи определили границы захоронений жертв НКВД на расстрельном полигоне «Коммунарка» в Новой Москве. Для этого были исследованы немецкие разведывательные аэрофотоснимки 1942 года. Результат изменил представление о местонахождении могил, и теперь ученые намерены выяснить поименно, кто захоронен в могильных ямах. Директор Музея истории ГУЛАГа Роман Романов надеется, что на месте полигона будет создан мемориальный комплекс.
Ирина Флиге, НИЦ «Мемориал», Петербург: Вся деятельность мемориальских архивов направлена на то, чтобы свидетельства прошлого стали доступны возможно более широкому кругу людей, чтобы история государственного террора советской эпохи была задокументирована, узнана и осмыслена всем человечеством.
Как стать номинантом Нобелевской премии, не выходя из лагеря: Елена Шмараева – портал «Медиазона» – рассказывает о советских ученых-заключенных, которые работали, изобретали и делали открытия в «шарагах» — закрытых институтах и конструкторских бюро за колючей проволокой.
80 лет назад, 1 декабря 1934 года был застрелен член политбюро ЦК ВКП(б) Сергей Киров. Убийство случилось удивительно «вовремя», став спусковым крючком и оправданием Большого террора.
Мы никогда не спрашивали, услыхав про очередной арест, «За что его взяли?», но таких как мы, было немного. Обезумевшие от страха люди задавали друг другу этот вопрос для чистого самоутешения: людей берут за что-то, значит, меня не возьмут, потому что не за что! Они изощрялись, придумывая причины и оправдания для каждого ареста, – «Она ведь действительно контрабандистка», «Он такое себе позволял», «Я сам слышал, как он сказал..» И еще: «Надо было этого ожидать – у него такой ужасный характер», «Мне всегда казалось, что с ним что-то не в порядке», «Это совершенно чужой человек» <…> Вот почему вопрос: «За что его взяли?» – стал для нас запретным. «За что? – яростно кричала Анна Андреевна, когда кто-нибудь из своих, заразившись общим стилем, задавал этот вопрос. – Как за что? Пора понять, что людей берут ни за что»…
Роковые особенности русского предреволюционного образованного слоя были основательно рассмотрены в «Вехах» – и возмущенно отвергнуты всею интеллигенцией, всеми партийными направлениями от кадетов до большевиков. Пророческая глубина «Вех» не нашла (и авторы знали, что не найдут) сочувствия читающей России, не повлияла на развитие русской ситуации, не предупредила гибельных событий. Вскоре и название книги, эксплуатированное другою группой авторов («Смена вех») узко политических интересов и невысокого уровня, стало смешиваться, тускнеть и вовсе исчезать из памяти новых русских образованных поколений, тем более – сама книга из казенных советских библиотек. Но и за 60 лет не померкли ее свидетельства: «Вехи» и сегодня кажутся нам как бы присланными из будущего. И только то радует, что через 60 лет кажется утолщается в России слой, способный эту книгу поддержать.
Отец Василий служил в храме Николы Явленного на Арбате. Когда в храм пришли члены комиссии по изъятию церковных ценностей, священник просил не изыамть предметов, необходимых для богослужения. А позже в проповеди сказал прихожанам: «Мы не должны скорбеть о материальной потере, тем более что вещи предназначены на нужды голодающих. Но прихожане не могут не скорбеть о том, что изъятые церковные сосуды могут быть превращены в предметы домашнего обихода». За эти слова отец Василий был расстрелян.
